Ответ Онегина на письмо Татьяны

Роман в стихах «Евгений Онегин» – это литературное произведение о любви, о жизни, о нравах описываемого времени. Главные герои в романе, конечно, Татьяна и Онегин, в произведении показывается формирование их взаимоотношений. Развитие сюжета начинается с момента, когда Евгений Онегин приезжает в дом Лариных, где Татьяна замечает его. Он едва бросил взгляд на юную девочку, а она увидела в нем героя из прочитанных книг. Воображение Татьяны подогревалось шепотками кумушек о предстоящем сватовстве и женитьбе, о чем сам Онегин и не помышлял. Побывав в их доме всего один раз, он быстро забыл и Татьяну, и ее мать, и все, что было с ними связано. А разговоры Ленского об Ольге и любви к ней лишь слегка раздражали его скучающую душу. И вот в один прекрасный день он получил письмо от Татьяны.

Это письмо, такое искреннее, наивное взволновало Евгения, избалованного вниманием и легкими отношениями со светскими красавицами и львицами высшего света. Он не мог позволить себе «развлечься» с невинной девочкой, и тем самым сломать ее веру в высокие чувства. Не стал отделываться от нее банальными отписками. Евгений посчитал нужным встретиться с Татьяной лично. Татьяна волновалась и трепетала. Она жаждала, ждала и в то же время страшно боялась этой встречи. Вот как Пушкин описывает это свидание:

XI

Но, получив посланье Тани,

Онегин живо тронут был:

Язык девических мечтаний

В нем думы роем возмутил;

И вспомнил он Татьяны милой

И бледный цвет и вид унылый;

И в сладостный, безгрешный сон

Душою погрузился он.

Быть может, чувствий пыл старинный

Им на минуту овладел;

Но обмануть он не хотел

Доверчивость души невинной.

Теперь мы в сад перелетим,

Где встретилась Татьяна с ним.

XII

Минуты две они молчали,

Но к ней Онегин подошел

И молвил: «Вы ко мне писали,

Не отпирайтесь. Я прочел

Души доверчивой признанья,

Любви невинной излиянья;

Мне ваша искренность мила;

Она в волненье привела

Давно умолкнувшие чувства;

Но вас хвалить я не хочу;

Я за нее вам отплачу

Признаньем также без искусства;

Примите исповедь мою:

Себя на суд вам отдаю.

XIII

Когда бы жизнь домашним кругом

Я ограничить захотел;

Когда б мне быть отцом, супругом

Приятный жребий повелел;

Когда б семейственной картиной

Пленился я хоть миг единый,—

То, верно б, кроме вас одной

Невесты не искал иной.

Скажу без блесток мадригальных:

Нашед мой прежний идеал,

Я, верно б, вас одну избрал

В подруги дней моих печальных.

Всего прекрасного в залог,

И был бы счастлив… сколько мог!

XIV

Но я не создан для блаженства;

Ему чужда душа моя;

Напрасны ваши совершенства:

Их вовсе не достоин я.

Поверьте (совесть в том порукой)

Супружество нам будет мукой.

Я, сколько ни любил бы вас,

Привыкнув, разлюблю тотчас;

Начнете плакать: ваши слезы

Не тронут сердца моего,

А будут лишь бесить его.

Судите ж вы, какие розы

Нам заготовит Гименей

И, может быть, на много дней.

XV

Что может быть на свете хуже

Семьи, где бедная жена

Грустит о недостойном муже,

И днем и вечером одна;

Где скучный муж, ей цену зная

(Судьбу, однако ж, проклиная),

Всегда нахмурен, молчалив,

Сердит и холодно-ревнив!

Таков я. И того ль искали

Вы чистой, пламенной душой,

Когда с такою простотой,

С таким умом ко мне писали?

Ужели жребий вам такой

Назначен строгою судьбой?

XVI

Мечтам и годам нет возврата;

Не обновлю души моей…

Я вас люблю любовью брата

И, может быть, еще нежней.

Послушайте ж меня без гнева:

Сменит не раз младая дева

Мечтами легкие мечты;

Так деревцо свои листы

Меняет с каждою весною.

Так, видно, небом суждено.

Полюбите вы снова: но…

Учитесь властвовать собою;

Не всякий вас, как я, поймет;

К беде неопытность ведет».

XVII

Так проповедовал Евгений.

Сквозь слез не видя ничего,

Едва дыша, без возражений,

Татьяна слушала его.

Он подал руку ей. Печально

(Как говорится, машинально)

Татьяна молча оперлась,

Головкой томною склонясь;

Пошли домой вкруг огорода;

Явились вместе, и никто

Не вздумал им пенять на то:

Имеет сельская свобода

Свои счастливые права.

Как и надменная Москва.

Как-то странно прозвучала его фраза «не отпирайтесь», словно Татьяна собиралась отказываться от своего письма, от своего поступка. Не такой она была человек, чтобы отпираться. Она молчала. Он сказал Татьяне, что оценил ее искренность и доверчивость. Не принято было в XIX веке, чтобы девушки сами признавались в любви, и тем более, предлагали себя в жены. Первый шаг всегда делал мужчина. За девушкой оставалось право выбора: ответить отказом или согласием. В данном случае Татьяна поменялась ролями с Онегиным, прекрасно понимая, что если об этом узнают в обществе, то ее осудят, и вряд ли кто захочет жениться на ней. Но в ту минуту, ей никто не был нужен, кроме Евгения. Татьяна, написав письмо, рисковала своей репутацией, но рисковала осознанно.

И вот теперь она стояла и слушала отповедь Онегина. Правда, он сказал, что если бы стремился жениться, то, наверное, выбрал бы только ее, но он «не создан для блаженства», для супружества. Татьяна продолжала молчать. Она чувствовала себя раздавленной и униженной. Нет, не так она представляла себе эту встречу. И не таким она воображала себе ответ Евгения. Ей казалось, что он откликнется на ее чувство, но отклика она не увидела. Евгению, привыкшему к легковесным отношениям, казалось, что и Татьяна также быстро забудет его, в чем он попытался ее уверить. Но Татьяна молчала. И только слезы катились из глаз.

На всю жизнь она запомнит эту встречу и эту отповедь Онегина. Она будет продолжать любить его, не захочет выходить замуж, но все-таки выйдет без особой любви  и привязанности, будет уважать мужа, и не простит Онегину этой встречи в саду. Впрочем, это уже другая тема, и другой разговор.